Чапаев и Пустота
|
Категория: Роман Автор: Виктор Пелевин Год: 1996 Добавлено: 2015-04-01 00:00:00 |
Роман "Чапаев и Пустота" сам автор характеризует так "Это первое произведение в мировой литературе, действие которого происходит в абсолютной пустоте". На самом деле оно происходит в 1919 году в дивизии Чапаева, в которой главный герой, поэт-декадент Петр Пустота, служит комиссаром, а также в наши дни, а также, как и всегда у Пелевина, в виртуальном пространстве, где с главным героем встречаются Кавабата, Шварценеггер, "просто Мария"... По мнению критиков, "Чапаев и Пустота" является "первым серьезным дзэн-буддистским романом в русской литературе".
История
«Чапа́ев и Пустота» — роман Виктора Пелевина, написанный в 1996 году. Сам автор характеризует свою работу как «Первое произведение в мировой литературе, действие которого происходит в абсолютной пустоте».
Сюжет
Действие романа охватывает два периода — Россия 1919 года и начала 1990-х. Центральный план повествования — взаимоотношения Василия Чапаева и поэта-декадента Петра Пустоты (впоследствии сам автор признался, что совмещение таких «несовместимых» личностей стало одной из главных задач, поставленных перед ним). Второстепенные планы — линия Сердюка, втянутого в войну японских кланов Тайра и Минамото и совершившего впоследствии попытку самоубийства; а также линия Марии и Арнольда Шварценеггера. В символическом плане обе линии соответствуют возможному будущему России — так называемому «алхимическому браку» с Востоком (в реальности Сердюка) или с Западом (реальность Марии). Последняя, четвёртая, линия символизирует оверлогику в лице бандита Володина. Все четверо — Пётр Пустота, Сердюк, Мария и Володин пребывают в психиатрической лечебнице, где проходят курс реабилитации по методу Тимура Тимуровича Канашникова. В начале повествования Тимур Тимурович объясняет только что прибывшему Пустоте, что его методика реабилитации заключается в «совместном галлюцинаторном опыте» — четверо больных, находясь в одной палате, объединены единой целью выздоровления.
Важным «надсюжетным» персонажем выступает Григорий Котовский, которому отводится роль «демиурга». Согласно мифологии романа, именно на нём лежит ответственность за судьбу современной России; ближе к финалу в диалоге с водителем Пётр Пустота говорит о «злоупотреблении Котовского кокаином», и очевидных последствиях этого пристрастия.
Сам Пустота полагал, что реален мир революционной России, а психбольница — лишь сны его воображения, однако Чапаев (представленный в романе как бодхисаттва и постепенно становящийся буддийским учителем Пустоты) пытается убедить Петра, что нереальны оба мира. Роман построен как череда «вставных историй», вращающихся вокруг центрального сюжета: пути Петра Пустоты к неожиданному просветлению (сатори), добиться которого ему помогает Чапаев.
Комментарии
А! Супер!!! Самая моя любимая книга у Пелевина! Читаешь и наслаждаешься!
«Чапаев и пустота» - это действительно та пресловутая «Шинель», из которой вышли все последующие романы Пелевина. Для человека, который, как я, читал и «ДДП(НН)», и «Священную книгу оборотня», и «Ампир V», но не читал «Чапаева», эволюция более поздних текстов становится кристально ясна, как в смысле конкретных персонажей, событий и артефактов от капитана Лебядкина до Вавилона, так в смысле стиля и настроения. То, что в «Чапаеве» Пелевин выписывает, если позволите такую аналогию, крупными, сочными мазками, местами, да, сваливаясь в мазню (но талантливую!), в следующих романах только кристаллизуется, приобретает фотографичность, резкость, глубину и глянец. И в этом смысле мне стали понятны люди, говорившие, что, «ДДП(НН)» и последующее - самоповторы и топтание на месте. Сейчас мне трудно согласиться с такой точкой зрения, но понять её я смог. Доведись мне читать Пелевина в хронологическом порядке, вполне может быть, что я бы сейчас думал также. Виктор Олегович Пелевин, как писатель оказался гораздо мощнее, чем мне казалось до «Чапаева и пустоты». И дело не в литературном ремесле, с этой точки зрения его более поздние вещи гораздо сильнее «Чапаева». Дело в том, что, прочитав этот роман, мне пришлось перевести Пелевина в своей внутренней табели о писательских рангах из положения постмодернистского жизнеписателя современной России с буддистско-наркотическим уклоном в разряд писателей, настоящей темой любых, даже самых сюрреалистических текстов которых являются, как бы банально это не звучало, обще-, а точнее, внутри- человеческие ценности: душа, совесть, любовь, место человека в реальности и реальность реальности для человека. Это позволяет взглянуть на все творчество Пелевина шире и глубже, и увидеть многое, что было мне недоступно до прочтения «Чапаева и пустоты».